Великая миссия

Нам не дано предугадать, чем наше дело отзовётся.
Сорокалетнему алконавту Васе Пупкину было совсем худо. Он перегнулся через перила моста, конвульсивно дёрнулся и полетел в воду.
Вася очнулся от какого-то приятного запаха, открыл глаза и обнаружил себя в помещении с белыми стенами и потолком, точнее, это были не стены, а белая пустота. Сидящий на маленьком облачке седой старичок приветливо улыбнулся ему и произнёс: «Ну, добро пожаловать на суд!». Вася повертел головой и обнаружил в некотором отдалении стоящего закопчённого субъекта с рожками на голове и вилами в руках, а точнее – в лапах.
- Вы кто? - спросил Вася у старичка, поскольку беседовать с рогатым индивидуумом не хотелось.
- Я – Святой Пётр, ну, точнее – один из его дублей, ты же должен понимать – САМ беседовать с каждым прибывающим не успевает.
- Я – что – уже умер? – огорчённо спросил Вася.
- Что значит – уже? Ты умер больше полутора лет назад, подошла очередь определиться с местом дальнейшего пребывания твоей души. Извини за проволочку – поток всё нарастает, а новых единиц уже сорок лет не дают.
- А это кто там – с рожками?
- А это мой коллега из смежного ведомства, результат твоей аттестации ещё не известен, предварительно – планируешься к нам, но надо дело прочитать, вот твоя папочка, про твои деяния - сказал Пётр, доставая из подоспевшего серенького облачка розовую папку. - Судя по цвету – предварительная адресация - к нам. Ну, у нас презумпция невиновности – при любом цвете всех сначала принимаю я.
Васе вспомнились причитания сестры: «Безобразную жизнь ведёшь, гореть тебе в аду».
Пётр приступил к чтению, бормоча себе под нос: «Так – обругал… пнул… сломал… а к нам-то почему? А - вот… уступил… накормил… Слушай, ну я малосущественные события все оглашать не буду… Тут близко к нейтралке… небольшой минус выходит… Я существенные прочитаю, согласен?».
Вася, обнаружив приближение рогатого субъекта, обречённо кивнул, и Святой Пётр продолжил:
- Вместе с приятелем Толиком на скамейке в сквере около мединститута распил бутылку портвейна и бутылку водки, поспорил на бутылку водки, что за три удара забьёшь гвоздь булыжником, не забил, гвоздь остался торчать на сантиметр… Было такое? Это за несколько часов до того как ты с моста сверзился…
- Было, припоминаю что-то, за бутылкой мне бежать пришлось…
- Утром профессор Выбегалов по дороге в мединститут присел на скамейку, порвал брюки, получил колото-резаную рану… в области копчика. Да почему же папка розовая, чёрные – кончились, что ли?
- А как этого зовут – с рожками? – поинтересовался Вася, решив, что пора знакомиться с неприятным субъектом.
- Так у них там имён и фамилиев нет, номером сто двадцатым его кличут, - ответил Пётр и снова погрузился в чтении. – Выбегалов отправился в травмопункт, там была оказана помощь, обратился в полицию, сержант осмотрел место происшествия, забил гвоздь… А - вот: профессор не смог попасть на защиту докторской диссертации, для которой была заготовлена разгромная речь… В результате диссертация Виктора Побединцева была одобрена единогласно, тема диссертации: «Методика лечения злокачественных опухолей, основанная на трибуко… нет – на тривухоля…», нет – мне это не выговорить. Ну вот, поздравляю – ты выполнил свою жизненную миссию – спас перспективную технологию лечения рака от необоснованной критики ретрограда Выбегалова. Добро пожаловать в Рай!
Закончив тираду, Пётр сделал приглашающий в сторону подплывшего розового облачка размером со шкаф. Вася сделал несколько шагов в сторону райского средства передвижения, обернулся, встретился глазами с закопчённым субъектом, продемонстрировал ему правую руку с растопыренными указательным и средним пальцами, потом согнул указательный и исчез в густом розовом тумане.