Голубоглазый таракан

Духота. Фрол Егорыч, подложив вместо свалившейся подушки под голову кулак, спал в одном исподнем на лавке. Луны на дворе не было, в избе - хоть глаз выколи, только лампадка, как последний оплот надежды, едва светилась в углу. Жена вместе с детьми спала на печке, старая мать, поджав ноги, тихонько похрапывала на сундуке.

Терзаемый кошмарами, Фрол Егорыч то и дело ворочался с боку на бок. Ему снилась всякая нечисть – свившаяся в клубок, визжащая, изрыгающая дым и смрад, ощетинившаяся когтями и рогами, прущая прямо на него. Пытаясь убежать, Фрол дрыгал ногами. Внезапно «споткнувшись», полный ужаса, что нечистая сила сейчас настигнет его, навалится и одолеет, подомнет под себя, поглотит бездной своих ртов, Фрол Егорыч с криком полетел в пропасть.

Ничего не соображая, он поднялся с пола, озираясь по сторонам. Дети беспокойно заворочались на печке, старуха что-то забормотала спросонья со своего сундука, но почти сразу снова уснула.

Фрол Егорыч, почесывая ушибленное место, пошаркал к кадке стоящей у дверей. Зачерпнув ковшом, он приложился к теплой воде. Вроде немного полегчало.

Бормоча, «Господи, спаси меня грешного», Фрол вновь улегся на лавку. Подсунув под голову упавшую подушку, он уставился в потолок.

С потолка на него смотрел таракан. Темень в избе, не мешала понять, что насекомое наблюдает за ним. Таракан светился слабым голубоватым светом, а ярче всего сияли его глаза. Васильковые, как два крошечных бауса, горели они во тьме. Таракан еще секунду потоптался на месте, пошевелил усами и побежал дальше. Фрол Егорыч поднес пальцы ко лбу, чтобы перекреститься, но рука не двинулась, пока таракан не скрылся в щели.

Теперь Фрол часто видел по ночам эту тварь. В отличие от своих собратьев, этот таракан не носился по дому, не шуршал в темноте лапками, и не норовил забраться к спящему в рот. Каждую ночь, в одно и то же время, он проделывал один и тот же маршрут через всю избу, чтобы исчезнуть в неприметной щелке в углу.

Фрол спрашивал у домашних про таракана. Жена ворчала на блажного мужа, а детишки прыгали вокруг, крича: «Тата, тата, где таракан?». Фрол Егорыч цыкал на них и уходил курить за плетень.

Однажды, набрав пакли, он законопатил тараканий лаз, припечатав его поверх смолой и божьим словом.

Ночью он лег на лавку и затаился, делая вид, что спит. Когда таракан, наконец, засеменил по своей всегдашней тропке, Фрол стал следить за ним одним глазом. Таракан, оказавшись рядом, на мгновение застыл, словно прислушиваясь к его мыслям. Фрол Егорыч перестал дышать. Успокоенный его притворством, таракан пополз себе дальше.

Оказавшись перед местом, где была щель и - не найдя ее, таракан заметался, словно вдруг очутился на раскаленной сковороде.

Фрол Егорыч, был на чеку, подкравшись, он со все дури лупанул веником по стене. Аж гул пошел по Вселенной. Реальность задрожала, от эпицентра удара в стороны пошли сферические круги, колеблющие основы мироздания. Таракан упал на пол, слабо подергивая ножкой. По мере того как жизнь покидала его тельце, оно тускнело, внутренний свет гас. Последними потухли его чистые, васильковые глаза. Фрол Егорыч в остервенении размазал и без того уже мертвую скотинку, по полу голой пяткой. Он собрался было с чистой совестью идти спать, но какой-то шум из угла, где находился тараканий лаз, заставил его обернуться. Фролу показалась, что угол, вдруг вспучился, вздулся, будто беременный биссектрисой.

Шум все нарастал, усложняясь, детализируясь - из общей каши стали различимы гром, ор, вой, шип, свист. Появилась сцена, объем звучания. Затем вдруг послышался глухой хлопок и реальность треснула. Из пролома посыпали разные гады, чудища, нечисть лесная и болотная, недотыкомки, бесы, твари, каких даже в книжках по народному просвещению не рисуют. Вся эта ватага орала как оглашенная – кажется, что-то по-французски.

Домашние проснулись от криков. Дети на печке плакали, прижимаясь к матери, старуха на сундуке пряталась под одеялом, безуспешно пытаясь скрыть одновременно и голову и ноги.

Гады заполоняли избу, а дыра все росла и росла, открывая пространство чужого мира. Фрол Егорыч, отбиваясь от огромной сколопендры, слышал, как визжит от ужаса его жена. Лампадка под иконами погасла, весь мир поглотила тьма. Последнее, что увидел Фрол, умирая, - огромные, нечеловеческие, светящиеся нежным васильковым светом, глаза.



Голубоглазый таракан – есть порождение народного сознания. Говорят, что это существо способно прогрызать дыры в реальности, перемещаясь в пространстве и времени. Считается, что он защищает наш мир от вторжения извне разного рода нечисти. Но если убить такого таракана, то его собратья откроют врата смерти и многие, многие из людей погибнут. Повесть целиком основана на народных фантазиях, и здесь рассказано только то, что могло быть на самом деле.