Козодой

Язык понятный, язык уверенный и имеет право. Но мне кажется, что когда вот
так автор с отточенным мастерством подхихикивает и стебётся, то к рассказу и
отношение у читателей такое - ну так, хихикнули да и забыли.

Кроме того, я не понял, для чего этот опять же стёбный постав в экспозиции?
Вроде нужды, чтобы мертвецов получить, во всех этих сложных подробностях про
афонку, про менеджеров и прочем, нет.

Когда конк вирда уже закончился, а Черная метка еще не началась
– всяк «Казакъ самъ себя веселитъ».

Эх, молния не ударила в одного хроно-корректора – а зря. Не шутите, дети, с пространственно-временным континуумом.

(Алё-алё, товарищи, что там у вас на Кубани? Мы же переживаем..  Может, помощь нужна?)

Приветствую автора и благодарю за рассказ. 

По малозначащему мнению вашего не-читателя, но коллеги-конкурсанта, это просто макабрический, как средневековый танец скелетов, текст. Сразу  понятно, что цель рассказа была не отвратить от христианской этики, а наоборот, жахнуть по читателю  уродством, шоб грешник-человекус блеванул от собственной мерзоты, помылся, пополз собороваться и оттуда сразу на погост. Это огромнейший плюс в карму автора, 2 года нирваны и памятный значок «Достижение открыто». Мои бурные, как взбесившиеся козероги,
овации!

По-хорошему, сие произведение - редкая штука на самом деле.
Смесь гротеска и абсурда, такое направление в литературе существует и даже славно процветает в определённых кругах: путём слияния чёрного юмора и особо извращённого и изощрённого  цинизма автор старается достичь комического эффекта в попытке вызвать некий духовный, внутренний (в данном случае религиозно-философский) «реверс». Однако здесь надо быть настоящим профом, ещё лучше с врожденной лит.интуицией, чтобы
балансировать над пропастью пошлости, трэша и дешёвого ужастика. У меня врождённые только пороки. Потому, на мой, разумеется, предвзятый  взгляд, до совершенства – идеального баланса - рассказу не хватает буквально капельки: плавного перехода (для плавности понадобится больше знаков) или же напротив продуманного и обозначенного для читателя четкого разделения между важными частями (звёздочки не помогают), 1)что относится к стилю байки-притчи , 2) к части сухого публицистического пересказа ряда вскользь упоминаемых событий, которые быстро забываешь 3)и научно-фантастическому пояснению с авторской терминологией. 

Сейчас все эти части выглядят как просто набор абзацев, чередующихся и внезапно меняющих стиль, темп и даже логику повествования. Как любитель «экстремального символизма серебряного века», признаюсь,  эмоционально сие выглядит некомфортно и неэстетично: не сам сюжет, герой и события, попробуй тут удивить современного грешника , а именно слог в целом. Оттого и цель («нужно было показать, ЧТО является альтернативой для христианской морали») достигается ровно наполовину. 

Мастерство у автора и фантазия есть, чутка, может, переделать, и пойдёт хоть на Даркер, хоть в сетевые журналы. 

Автору дальнейших творческих казаков и некро-реверсной удачи! 

ДЛЯ ТЕХ, КТО НЕ ПОНЯЛ

Читая комментарии, которые мне тут пришли, вижу, что некоторые читатели совсем не поняли, о чём рассказ. Мне тут пишут, что я только стебусь, а смысла-то в рассказе и нет. И это не просто читатели пишут, а писатели, те, кто сами работают с формой и содержанием литературного текста, кому положено понимать всю эту кухню изнутри, так что когда читают чужой текст, должны бы видеть в нём смысл, даже если он выражен не прямолинейно. Ну, конечно, если смысл там, вообще, есть. Вот мне как раз и сказали, что смысла в твоём «Козодое» нет, только стёб.

Поэтому я кратко расскажу, в чём смысл. Хоть это и неприлично с моей стороны – разжёвывать такие вещи для читателей.

Рассказ посвящён противоречию между двумя концепциями происхождения человека: 1) религиозной или креационистской и 2) атеистической или дарвинистской. Согласно первой, человека сотворил Бог по Своему образу и подобию. Согласно второй, человек произошёл от обезьян.

Вторая концепция, как помню ещё со школьной скамьи (а я учился в советской школе), подкреплялась популярным объяснением, которым Министерство образования СССР обрабатывало доверчивые детские умы: человека из обезьяны сделал труд, когда она взяла в руки палку и начала с её помощью трудиться, вот так и стала человеком. Непонятно, конечно, почему бобёр не стал человеком (и ведь палку в руки брал, и трудился больше любой обезьяны, но как-то всё бестолку), но это ладно, споры тут разводить не хочу.

Для меня фраза «труд сделал из обезьяны человека» начала однажды звучать как «труп сделал из обезьяны человека». Фонетически «труд» и «труп» довольно близки.

Понятно, что с помощью труда обезьяна никак не могла стать человеком. Ведь бобёр же не смог, а он трудился больше. Значит, не труд причина её эволюционного карьерного роста. Никак не труд.

Ну так, может быть, труп?

Может, с самого начала в коммунистические агитки вкралась ошибка, перепутали одну букву, и, вместо «труп», начали писать «труд»? А потом уже к этой ошибке задним числом присобачили всю эту ахинею про палку, которую обезьяна взяла в руки, чтобы, типа, трудиться. Хотя эта тварь, если и схватит палку, то лишь для того, чтобы треснуть кого-нибудь по голове. В общем, так и замазали истину о том, что труп однажды пришёл к обезьяне и сделал из неё человека.

Именно эту версию происхождения человека от обезьяны (вполне дарвинистскую, но очищенную от нелогичного и неубедительного пункта о роли труда в эволюционном процессе) я и представил в моём рассказе как альтернативу религиозной версии.

Альтернативный ход истории, который устраивает попавший в прошлое живой труп Тарас Козодой, зачинающий род людской от обезьян, взамен убитых им людей, созданных Богом, это художественный образ, указывающий на борьбу идей, которая происходит между дарвинистами и креационистами.

Жестокость Тараса по отношению к Адаму и Еве, которых он убивает, указывает на непримиримость и враждебность атеистической пропаганды ко всяким «поповским выдумкам», в частности, к теории креационизма.

Его жестокость к обезьяне, названной им Надежда, первой его любовнице, которую он убил и скормил её детям, указывает на то, что атеизм идейно жесток не только к верующим, но и к своим. Ведь что предлагает дарвинистская теория своим адептам, вместо закона Божия? Закон выживания, по которому сильнейший пожирает слабейшего. Это основа основ атеистического мировоззрения. Изначальный базис. Остальное – всякие нормы и законы атеистического общества, часто гуманные (потому что могут быть заимствованы из религиозных заповедей) – только надстройка на этом базисе, т.е. нечто вторичное и наносное. Высшая надежда, которую эта идеология даёт своим детям, заключается в том, что слабейшего, может быть, и не сожрут, если он как-нибудь исхитрится сам сожрать своего соперника. Это аллегорически показано в рассказе через то, как Тарас Козодой убил Надежду и скормил её детям. Кол, на который Тарас посадил Надежду, на котором потом зажарил её как на вертеле, – это, по сути, и есть та самая пресловутая палка, с помощью которой, по версии советских агитаторов, обезьяна стала человеком.

Как видите, жестокости в «Козодое» имеют смысл, т.к. работают на концепцию рассказа. Тут не просто жестокость ради удовлетворения садистских наклонностей автора, а художественный образ, выражающий некоторые идейные аспекты рассказа.

Стёб в рассказе есть. Но это стёб не над читателями и, вообще, не над людьми, а над идеей – теорией Дарвина и теми методами, которыми советская атеистическая пропаганда проталкивала эту идею в массы.

Над религиозной теорией происхождения человека я не стебался, поскольку сам её разделяю (уж простите мне мою дремучесть). И диалог Тараса с женщиной, которую он соблазнял вкусить плодов гностического дерева (древа познания), я старался построить так, чтобы он не противоречил тому, что написано в Книге Бытия о соблазнении Евы (и той экзегетической традиции, в которой Книга Бытия комментируется с позиций ортодоксального христианства).

Остальные смыслы, заложенные в рассказе, разжёвывать не буду, иначе выйдет совсем уж полное неуважение к читателю. А так, конечно, можно было бы много ещё чего объяснить. Почему главного героя зовут именно Тарас Козодой (имя-фамилия выбраны не случайно, но со значением). Почему колдуна зовут именно Блудомир, что значит это имя в контексте рассказа, и почему он отрезает у жены Тараса именно левую грудь. Почему Тарас днём зарывается в землю (вовсе не из боязни солнечного света) и почему молится под землёй собственному «я». Почему вся история начинается с мутировавших менеджеров-низшего-звена, менизвенов. Почему состояние, которое Тарас через ментальный канал «впрыснул» женщине во время её соблазнения, описано как слияние её «я» с окружающим миром. Всё это наделено смыслами и ассоциативными связями, которые я мог бы расписать с подробностями. Но, как сказал, не буду этого делать. Ведь даже в ресторанах с самым лучшим сервисом не разжёвывают пищу для клиентов, а я и так уже согрешил здесь разжёвыванием основной идеи. Пора остановиться.

Мне кажется, те, кто писал мне в комментариях, что я стебусь над читателями, сами захотели постебаться над бедным автором и сделали это посредством обвинения его в бессмысленном стёбе. Ох, люди! Какие ж вы всё-таки, как бы это помягче выразиться… люди.

Оценивать рассказ с точки зрения здравого смысла крайне контрподуктивно. Дикий Вирд буйствует на страницах повествования, переписывая историю бытия заново, не оставляя прошому даше шанса на приют в резервации. Треш, любовь, да два жмура. Первых, и единственных.